С миру по френду. Короткие истории
Зачем?
Подъем в 4 утра. Зачем? Сборы в полусне: флиска, пуховка, ещё одна, дождевик, баф, ещё один, перчатки, ещё одни, варежки - мало ли?, штаны, ещё одни штаны, ногами утрамбовать рюкзак, запихать перекус и термосы с чаем и кофе. Зачем? Приехать в лагерь, встретить сонную команду и красивого кота, пойти к леднику. Туман, красиво, через час будет уже тяжело, потом очень тяжело, потом капец как тяжело - смотреть в спины моей суперской спортивной команды, сопеть, злиться на слабость, думать - ещё два метра вверх и я развернусь домой, но упрямо переться в гору. Зачем? Дойти до альпинграда, попасть в снегоград с ветром, раздать половину одежды - о, рюкзак стал полегче. Живем) скользить по присыпанной снегом сыпухе, забиться в домик на озере всей толпой, дружно слопать все запасы всей еды) выйти на холод, поймать ощущение высоты (как после 100гр виски на голодный желудок - забавненько), пойти к леднику, привязать кошки, путаться в обвязке, звенеть карабинами щурясь от ветра и снега в лицо. Зачем? Дойти до ледника, скрести лёд, крутить бур, радоваться - прималофт вещь! Не холодно) встать, слушать инструктора, фотать друг друга, ржать (есть и смеяться - мы вот для этого собираемся, кажется). Посмотреть в сторону города и перестать дышать от восторга, от этого сизо-белого великолепия, которое нам устроили облака и солнце. Услышать с нескольких сторон «вааааууу» и спокойное инструкторское - вот вам награда за страдания. И вопрос «зачем» больше никогда не появится в моей голове, потому что такая непостижимая, нечеловеческая, нереальная красота искупает все трудности, обнуляет их полностью. И то чувство, когда вокруг такие же психи, которые через дождь и снег наверх стиснув зубы от холода ползут и тоже замирают от красивого вида... это какой-то совершенно особенный, очень ценный вид абсолютного счастья. Такой день, что аж плакать хочется от радости и благодарности, что я&мы есть и у нас все это сегодня было! @almatyalp - это несомненно лучшее, что может с тобой случиться - 100500 тонн чистой радости) а наш поток это прям ...!
@almatyalp @ Ущелье Туюк-Су. Анастасия Суслова. Ледовые занятия у новичков 27.06.2020
Рассказ (с видео) Баглана Жунусова о том, как его сын выжил в канадских горах.
… можно начать с того что сын у меня занимается фрирайдом на сноуборде и абсолютно не любит канатные дороги. Лазит по горам. Однажды я увидел, когда он листал эти маленькие фрирайдовские эпизоды, и я сказал, а ты знаешь, что за этими 15-секундными эпизодами, за 15- секундным кадром этих вот успешных съездов – там несколько трупов, куча пересъемок, что это реально опасно. И горы – это реально опасная вещь. Он отвечает, - да я все это знаю... – Что ты знаешь? Ты просто "чайник" в горах. Ты знаешь, что такое лавина? Ты знаешь есть такие опасности. Начинаю всё рассказывать. И как-то я увидел в его глазах, он согласился. - Ты знаешь, давай пройди курс «молодого бойца» в альплагере, ты пройдёшь все этапы, то есть это - лавиноопасности, опасности в горах, как заходить (на гору), то есть как со снаряжением работать.
Он выполняет третий спортивный разряд буквально за три или четыре месяца от этого случая. Я считаю это было таким как бы провидением, что я нашел слова для сына. Сыновья очень плохо слушают этих своих отцов. Когда я увидел, что он прошел этот курс, он его реально прошел. В феврале он уезжает в Канаду, в канадских горах. И тут мне присылает сообщение моя дочь. «Папа, тут случилось невероятное. Арслан уже больше 12 часов (не выходит на связь)», короче, он пропал без вести. Я, конечно, очень сильно заволновался, начал звонить во все там федерации, по всем каналам. Мне сказали – все, не беспокойтесь, он все грамотно сделал, он подал Сигнал бедствия. Мы сейчас к нему не можем, потому что сейчас лавина сойдет. - Такая была информация и больше ничего. Оставалось только ждать.. ждать и верить, что он все сделал правильно. Конечно, как отец, я волновался. Но потом, уже по новостям, он стал звездой канадского телевидения. Короче там, как оказалось, в тот день пропали два китайца или три. И общественные Спасатели начали там квадратно-гнездовым методом искать. И по сути он сделал всё грамотно. Он попал на лавиноопасный склон, понял, что после обеда лавина может сойти, он подал сигнал SOS, после этого сказал, что у него телефон разрядился, он его даже потерял. Вот он успел послать этот сигнал, где он находится, со своими координатами. Вырыл пещеру, провел там всю ночь, до утра. Утром, - он сказал - выложил сигнал SOS - крест. И вертолет. На самом деле, до цивилизации там было 10-15 минут вертолетом. Находился, на самом деле, не так далеко, но это был лавиноопасный склон. Разницы нет, лавина она ни по времени, никак ничего не разбирает.
И вот он меня вызывает, я говорю - Ну что, как ты там в пещере? - Он говорит - "Все было классно. Я вырыл пещеру, положил сноуборд, положил туда свои правильные вещи, как учили, сделал правильную одежду, перепаковался, и спокойно в пещере переночевал. Утром прилетел вертолет. Я прилетаю, а там куча репортеров. Все – как Вы выжили?" - Там куча mortality. Можно посмотреть видео, где Спасатели, такие суровые дядьки говорят - там столько трупов было, и мы думали всё, мы думали так, что это реально было.
(На телевидении) это звучало так: 20-летний сноубордер из Казахстана выжил в канадских горах. И это реально было бомбой, потому что это для телевидения и для спасателей тоже. Сам он сказал самую главную вещь, что "я понял - с горами шутить нельзя и мне эта подготовка помогла".
Август 1959 года. Альпинисты Туркестанского военного округа снова под пиком Победы.
Штурмовая и вспомогательная группы (16 человек) 7 августа одновременно вышли на маршрут по северному гребню.
По ходу подъема предполагалось, что люди, теряющие силы, должны оставлять свой груз и спускаться вниз. Остальные продолжают набирать высоту. Кирилл Кузьмин
За однодневный переход поднялись на плато 5300. На следующий день достигли гребня, откуда после ночлега вспомогательная группа должна была повернуть назад. Но вниз утром ушли только двое, которые почувствовали признаки горной болезни. Остальные вызвались подняться выше, чтобы доставить груз хотя бы на высоту 6500 метров. С бивака 6500 вниз спустились еще четверо. Осталась уменьшившаяся штурмовая группа – Э. Нагел, Н. Луцык, П. Карпов, А. Кадочников, М. Крашенинников и А. Страйков, а также четверо вспомогателей, решивших подняться еще выше. В тот день все вместе достигли высоты 6800 метров, шел снег, дул несильный ветер.
Штурмовая группа принялась оборудовать ночлег, а вспомогательная четверка начала спуск. Снегопад усилился. Группе, идущей вниз, пришлось пробиваться в нарастающем снегу. Силы, отданные высоте, иссякли. Их не хватило даже на то, чтобы поставить палатку. Забившись в узкую щель между снежным склоном и холодными скалами, альпинисты провели ночь. Утром позвали на помощь тех, с кем расстались вчера, – спустились-то всего на двести метров. Холодная ночевка дала свои негативные результаты – Ананьев и Солдатов (Геннадий Солдатов – сын Александра Солдатова1/) не могут идти, обморожены ноги. Нагел выходит на связь и получает от Рацека приказ спускаться всем вниз.
В это время уже в полном разгаре шли спасательные работы на перевале Высокий, где в лавину попали ленинградские туристы. В спасработах были задействованы все альпинистские экспедиции, работавшие в районе. Рацек руководил взаимодействием не только своих групп, но и альпинистами Грузии и Казахстана.
Непогода усиливается, ветер рвет из рук страховочную веревку, его мощные порывы иногда сбивают с ног. Срывается на склоне Кадочников и сдергивает связку из трех человек, но связка удачно удерживается в глубоком снегу. С трудом поставив палатки, их обитатели пытаются добыть из снега хоть немного воды, но примуса отказываются гореть, плохо зажигаются отсыревшие спички. Попытка добыть огонь выстрелом ракеты в спальный мешок не приносит успеха. Альпинисты понимают, что в таких условиях им не выбраться самим. Они просят помощи снизу. Рацек высылает к терпящим бедствие отряд во главе с опытным Нарышкиным. Нарышкин пробился почти до шести тысяч, но вынужден был повернуть назад. Рацек обращается за помощью к грузинским и казахским альпинистам. На плато 5300 аккумулируется значительный отряд спасателей. Вызван на помощь самолет, но сброшенный им пристрелочный груз не попадает даже на ледник Звездочка. Альпинисты Грузии выходят наверх, но также вскоре возвращаются. Непогода продолжается. Каждый новый день отнимает последние силы у попавших в беду восходителей. Теряет сознание Ананьев, а затем и Солдатов (Геннадий Александрович скончался – прим. ред.), не может передвигаться Добрынин.
Трудно понять, что в таких ситуациях движет людьми, которые находят в себе силы и мужество преодолеть, казалось бы, неодолимые преграды. (Казахстанцы) Витольд Цверкунов и Алексей Вододохов, не получив поддержки от товарищей по своей команде, наперекор немыслимым условиям для передвижения выходят наверх и пробиваются к армейским альпинистам. Трое из них, укрытые снегом, навсегда остались на склоне пика Победы. Георгий Калинин
Проявив непреклонную волю и мужество, эти самоотверженные люди принесли теряющим силы участникам штурмовой группы узбекской экспедиции бензин для кухни, продукты, а главное, надежду на возможность спасения. Цверкунов и Вододохов показали себя людьми по-настоящему достойными звания советского альпиниста. Но были и иные. У.Усенов, которого четыре года назад товарищи нашли в трещине и вернули к жизни, отказался идти на помощь терпящим бедствие. «Они нас не спасали в 1955 году», - ответил он на требование Вододохова идти вверх сквозь пургу и даже не вышел из палатки. Отказался идти на помощь и врач казахской экспедиции Крашенинников. Я специально называю здесь их фамилии, так как они являются единственными во всей истории советского высотного альпинизма отказавшимися помочь своим товарищам по спорту. Кирилл Кузьмин
Дневник Ергали Рыспаева
В 1990 году, когда мы проходили это место трагедии, совершая траверс пиков Победа – Хан-Тенгри, Валерий Хрищатый рассказал и показал, где стояли палатки (казахстанской экспедиции на пик Победа) 1955 года. Сборная команда СССР по альпинизму, совершая траверс пиков Победа – Военных Топографов в 1988 году, провела уборку места трагедии.
Валерий Хрищатый сам вел дневники спортивных событий, в которых принимал участие. И очень серьезно относился к письменным документам, подобного рода. Из рассказов Урала Усенова он знал, что Ергали Рыспаев вел дневник экспедиции. И оказавшись на месте трагедии, 33 года спустя, хотел найти этот дневник. Он предупредил всех участников команды о своих намерениях. И после того, как он нашел дневник в одной из палаток, дал «добро» на уборку. Сборная команда СССР по альпинизму собрала, вырубив изо льда, все снаряжение, одежду, посуду на месте трагедии и сбросила это на северную стену пика Восточная Победа, на территорию СССР. Олег Маликов
Даешь Туюк-Су!
Из истории альпклуба Уральского политеха:Юрий Дмитриевич Силуков, ветеран войны и труда, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники России, Почетный работник высшего профессионального образования РФ, Почетный дорожник России, Почетный работник Уральского государственного лесотехнического университета (УГЛТУ), академик РАЕН.
1946 год. Мы – студенты Уральского политехнического института, только что сдали очередную летнюю сессию и готовились к трудовому семестру. Все шло своим чередом. Ничто не нарушало привычный ритм нашей студенческой жизни. И… вдруг, совершенно неожиданно, руководство института предложило нам поехать в горы на Тянь-Шань, в альпинистский лагерь «Металлург». «А Вы, товарищ Силуков, как возглавляющий спортивную работу в студенческом профкоме, отвечаете за каждого головой. Ваша задача, чтобы все вернулись здоровыми и невредимыми и получили высокое звание «Альпинист СССР».
«До Алма-Аты добирались через Новосибирск на «пятьсот – веселом». Так называли товарные поезда, на которых вместо грузов перевозили людей. В Новосибирске на вокзале спали на полу – на скамейках мест не хватало. Ждали, пока сформируют состав на Алма-Ату. Вагонов не хватало. Чтобы купить билет, надо было предъявить справку о прохождении санобработки: помывка в бане, прожарка белья. Билеты купили, но, конечно, без указания номера вагона. С посадкой спешить не стали, выбрали комфортный, что с палатями (опыт – вещь полезная). Турксиб и товарный для пассажиров – мало совместимы! Вверху - раскаленное рыжее солнце, внизу – раскаленный, все прожигающий рыжий песок. На станциях еды не купишь, да и вода не на каждой станции. При этом было непонятно, чем поезд занимался больше – ехал или стоял.
Однако до Алма-Аты он нас все-таки довез. На вокзале ожидало «такси» - ослики, запряженные в двухколесные тележки. Дождались, пока такси «заправилось», навалили на тележку свои рюкзаки, не веря, что она тронется. Тронулась, и довольно ходко. По городу шли с широко открытыми глазами. Удивляло все: арыки с водой, обилие фруктовых деревьев, часть из которых нависала над тротуаром, торговля прямо на улицах едой с громким зазыванием покупателей, курлыкание горлиц и крик местных скворцов.
На окраине города нас встретил представитель альплагеря и повел будущих альпинистов по направлению к горам. Перед подъемом ослика разгрузили, рюкзаки надели на себя и стали подниматься по тропе навстречу неизвестности и новым испытаниям. Поднимались довольно долго. На второй день нам выдали отриконенные ботинки, ватные спальные мешки, черную рубашку, спортивные шаровары. Жили в палатках. Кормили сытно, вкусно и хорошо, что даже удивляло, учитывая тяжелое послевоенное время»... Наставником наших начинающих альпинистов был Ф.(Федор) Лемстрем (Ленинград), которого Юрий Дмитриевич вспоминает с благодарностью. Пройдя традиционную практическую и теоретическую подготовку, отряд новичков отправился на зачетное восхождение."
Юрий Дмитриевич не вспомнил названия вершины и только под большим нажимом приоткрыл часть тайны, которую обещал спецтоварищам хранить всю жизнь. "Нам стало ясно, что вершина была «нетрадиционной» для завершения подготовки на значок «Альпинист СССР», очень далеко расположенная, добираясь до нее отряд преодолевал и подъемы по перилам, и спуски дюльфером. Группу сопровождали «двое в штатском». При выходе на вершину альпинисты увидели спешно покидающих ее людей (предположительно китайцев), а на предвершинном склоне – оборудованный под жилье барак и постройку со взрывчатым веществом. Разведя костер, новоиспеченные альпинисты издалека швыряли в него это самое вещество, наслаждаясь ночным фейерверком. Недалеко от барака была складирована какая-то руда. Знающие рассказали, что во время войны альпинисты в рюкзаках переносили ее к дороге, откуда отвозили автотранспортом".
История Эдельвейса
Когда поднимаешься на Туюксу, чуть выше Сухого лога, справа от дороги есть место, где стоял знаменитый «Эдельвейс». Сейчас ничего не напоминает о его существовании, а в 80-е годы прошлого века «Эдельвейс» был очень популярным местом народной горной тусовки. Создавали его архитекторы - любители горных лыж, а посещали в любое время суток все горные люди: туристы, альпинисты, лавинщики, гляциологи, горнолыжники. Зашедший сюда путник мог всегда рассчитывать на гостеприимство, кружку чая или стакан вина. Очень живописное было место во всех отношениях будь то природа, люди, архитектура или мероприятия. К сожалению, в середине 80-х «Эдельвейс» власти буквально сравняли с землёй. А было это так. В 1985 или 1986 году (точно не помню) в Алма-Ате проводился какой-то международный геофизический форум. Иностранные учёные должны были в рамках форума участвовать в мероприятиях на леднике Туюксу. Ну и, как тогда было положено, всю дорогу до ледника решило проконтролировать КГБ на предмет всяких там возможных шпионских утечек информации. Кгбшный автомобиль приближался к плотине Мынжилки и, когда он поравнялся с ней, сотрудники ведомства с ужасом обнаружили прямо на дороге танк. Он был без боевой башни и пушки, но на ходу и, почему-то, с автомобильным номером на броне. По свежему следу и блестящим тракам было очевидно, что он передвигался не раньше, чем пару дней назад. И это накануне международного мероприятия и на дороге, по которой через неделю должны были подниматься иностранцы минимум из 40 стран. Сотрудники действовали оперативно и решительно. Уже к вечеру на Мынжилки поднялись три бульдозера. Они столкнули танк с дороги и нагребли бруствер вокруг него. Теперь взгляд идущих и едущих по дороге не смущало наличие боевой техники.
Утром на место прибыло начальство сотрудников проконтролировать исполнение. Работа бульдозеристов проверяющим понравилась и вся кавалькада вместе с полковником и бульдозерами двинулась вниз на Медео. В районе лавинного лотка перед Сухим логом один из сотрудников, майор, заметил легкий дымок. Из леса выглядывала крыша какого-то строения. Он быстро спустился к строению и обнаружил ещё несколько разнообразных домиков среди ёлок. Он проверил этот квадрат местности по секретным картам Генштаба СССР масштаба 1:10000. Никаких строений на карте здесь не было. Грохот бульдозеров приближался… Так пал «Эдельвейс». Но не его легендарные обитатели.
Александр Севернюк
Сборная Буревестника. Вспоминает Е.Ильинский
В 1967 году в экспедиции Рацека (ТуркВО) шли траверс через вершину 6852 м.( Москва-Пекин (Ныне пик Жукова)) и Ленина. В составе восходителей, кроме наших ребят был заслуженный и уже пожилой Семен Игнатьевич Артюхин.
Эрик был в связке с Игорем Кондрашовым, между ними шел С.И.Артюхин. Увидев, как смело ребята действуют на скальных участках, Семен Игнатьевич попросил Эрика идти по скалам осторожнее и аккуратнее страховаться. «У меня две дочери» - предупредил он. Эрик старался выполнить просьбу, закладывал веревку за выступы, шел аккуратно, но, иногда увлекался и чувствовал, что его притормаживают. Оглянувшись видел, как Семен Игнатьевич показывал ему – две, две дочери! ...
"Сидим в Джиргатале, ждем вертолет. В большой палатке военные песни поет Клавдия Шульженко. Саня Дзарахохов, Валентин Макаров меняют пластинки. Вдруг заходит Рацек. «О, ребята, как у вас здорово! Можно послушать?». "Владимир Иосифович, пожалуйста" - усадили. Тут Саня не растерялся, и торжественно преподнес граммофон вместе со всеми пластинками Рацеку.
Эрик рассказывает: «Граммофонов у меня было несколько. Потом, когда переселяли из дома, кто-то вскрыл сарай и все выбросил на помойку. Жалко, конечно. Как без граммофона?
... У нас к тому времени все было переписано на магнитофон. Был такой маленький магнитофон «Весна». В том числе кто-то туда записал прилет вертолета. Сидим на Северном Иныльчеке, ждем вертолет. Идти никуда нельзя, вдруг прилетит. Продуктов нет совсем. Все в унынии лежат по палаткам. Вдруг кто-нибудь врубает на магнитофоне звук вертолета. Все начинают прислушиваться, звук все громче. Кто-нибудь не выдерживает, выскакивает из палатки с воздетыми вверх руками и орет, что было мочи: «Вертолееееет!». Все развлекаются.
Однажды из холодильной кладовой на леднике пропал большой кусок сливочного масла. Куда подевалось масло? Еды нет совсем. Смотрю – у Игоревой черной собачки Кудлы, кроме глаз, подозрительно блестит на морде шестка. Кудла сперла масло! Игорь Кондрашев ни в какую не верит. Не может быть, такая приличная собака. (Но ведь тоже голодает!). Наконец прилетел вертолет! Мчится к вертолету Кудла, в зубах тащит крошечный остаток сливочного масла.»
П. П. Семенов-Тян-Шанский Путешествие в Тянь-Шань в 1856--1857 годах
Генерал-губернатор Густав Христианович Гасфорт (1794–1874) "По прибытии Гасфорта во вверенный ему край первой его заботой было ознакомиться с бытом киргизского народа и стараться установить сколько-нибудь последовательную и постоянную политику, которой русские власти должны были бы держаться в управлении киргизскими ордами и вообще кочевым населением. Замечательно, что Гасфорт сразу понял что его предшественники и соседи (генерал-губернаторы западно-сибирские и оренбургские) делали очень крупную ошибку, прививая усиленно и искусственно мусульманство к не вполне утратившим свои древние шаманские верования и ещё мало проникнутым учением Магомета киргизам и снабжая их султанов и их аулы татарскими муллами из Казани.
Но от своего совершенно справедливого соображения Гасфорт пришёл к странному и неожиданному заключению, оправдывавшему до некоторой степени прозвание, данное ему его сверстниками {Отдавая справедливость разностороннему образованию и обширной эрудиции Гасфорта, они характеризовали его названием "опрокинутого шкафа с книгами", в котором всё перемешалось.}.
Заключение это, выраженное в записке, поданной им в 1854 году Николаю I, состояло в следующем. По его, Гасфорта, мнению, проповедь христианской религии между киргизами не может иметь успеха, так как многие обычаи и условия кочевой жизни, как, например, кочевое многоженство, не совместимы с догматами христианского учения. С другой стороны, обращение огромной киргизской народности в мусульманство противоречит русским государственным интересам. Поэтому нужно дать киргизам новую религию, приспособленную к условиям их жизни ... Полный проект этой религии, обличающий обширные теологические познания Гасфорта, был представлен им Николаю I, который, как говорят, написав на записке резолюцию: "Религии не сочиняются, как статьи свода законов", возвратил её автору с нелестным отзывом об его соображениях.
Не найдя себе удовлетворения ни в качестве администратора многочисленного русского населения, ни в качестве законодателя не менее многочисленного киргизского, Гасфорт отдал все свои силы попечениям о самых отдалённых окраинах своего генерал-губернаторства -- полярному Березовскому краю и самому южному в то время из наших азиатских владений -- Семиреченскому. Первым из западно-сибирских генерал-губернаторов он посетил лично эти обе оконечности Западной Сибири, отдалённые одна от другой на 30o широты.
В Березовском и Обдорском краях он нашёл умного и доброго хозяина обширного края в лице берёзовского исправника. Кому бы ни принадлежала честь определения этого замечательного по своим административным способностям лица из никому неизвестных скромных армейских офицеров на должность берёзовского исправника, тобольскому ли губернатору Арцимовичу или генерал-губернатору Гасфорту, но во всяком случае выбор был в высшей степени удачный. Впоследствии берёзовский исправник Г. А. Колпаковский, пройдя через должность пристава Большой орды, губернатора Семиреченской области, помощника туркестанского генерал-губернатора, сделался сам степным генерал-губернатором и на всех занимаемых им должностях оказал своему отечеству незабвенные услуги. Во всяком случае заслугой Гасфорта является то, что он первый выдвинул такого достойного человека.
Успокоившись относительно Березовского края, Гасфорт сосредоточил всё свое внимание на Семиреченском и здесь уже почувствовал себя полным хозяином, не встретив никакого противодействия в Главном управлении Западной Сибири, так как его членам деятельность Гасфорта на отдаленной окраине была наруку. Движение вперёд, в глубь Азии и колонизация Семиречья, проведение туда дороги и устройство путей сообщения с возникавшими поселениями вызывали многочисленные поставки и подряды, производимые Главным управлением, и давали богатую добычу членам его.
В городе Копале, созданном князем Горчаковым, Гасфорт нашел также доброго хозяина в лице замечательно талантливого и энергичного подполковника Сибирского казачьего войска Абакумова, который сумел поддержать престиж первого крупного русского земледельческого поселения на территории Большой киргизской орды. Но и посещение Гасфортом Семиреченского края осталось не бесследным. С киркою и топором в руках он принялся за устройство лучшего пути в Копал через одну из цепей Семиреченского Алатау на перевале, получившем название Гасфортова, затем содействовал образованию в крае новых станиц -- Лепсинской в одной из высоких долин Алатау и Урджарской на притоке озера Ала-куля, вблизи китайского города Чугучака. Места этих станиц были выбраны удачно, и все эти три значительные русские посёлка сделались твёрдым оплотом русского владычества в Семиречье. Затем и дорога от Семипалатинска до реки Или, с её хорошо устроенными на каждых 20--25 верстах станциями (пикетами), снабженными достаточным количеством казаков и лошадей, была вполне упорядочена после посещения Семиречья генералом Гасфортом.
Но самой крупной его заслугой было занятие Заилийского края. Этот лучший по климату и плодородию почвы при возможности орошения (ирригации) уголок Западно-Сибирского генерал-губернаторства, представляющий северный склон исполинского горного хребта (Заилийского Алатау) к приилийской равнине, был издавна спорной территорией между нашими подданными -- киргизами Большой орды и каракиргизскими племенами: китайскими подданными богинцами и кокандскими -- сарыбагишами. Отважные и предприимчивые султаны Большой орды охотно вызывались быть нашими пионерами в занятии оспариваемого у них каракиргизами подгорья, альпийские луга которого охотно посещались ими с тех пор, как они почувствовали за собой твёрдый оплот в русской колонизации Семиреченского края. При первом же посещении этого края генерал Гасфорт окончательно решился на занятие всего северного склона Заилийского Алатау. Как опытный военачальник, он убедился, что находящиеся в подданстве двух различных государств и враждующие между собой племена не могут служить ему серьёзным препятствием к занятию Заилийского края, но что препятствия к достижению своей цели он мог встретить только в Петербурге, где он не имел ни тех связей, ни того авторитета, которые составляли силу Муравьева-Амурского.
При всём этом Гасфорт решил послать осенью 1854 года за реку Или рекогносцировочный отряд, состоявший из одного батальона пехоты и трёх сотен казаков. Экспедиция совершилась успешно. Она высмотрела в семидесяти верстах от реки Или, у самого подножья Заилийского Алатау, при выходе из гор речки Алматы, идеально-прекрасное место для русского поселения, начало которому и было положено тогда же основанием здесь укрепления Заилийского, переименованного в следующем году в Верное. Хотя на этом подгорье не росло ни одного дерева, но долина, на него выходящая, была богата лесной растительностью, а обилие воды в ней давало возможность для искусственного орошения всей подгорной площади. При дальнейшей своей рекогносцировке вдоль подножья горного хребта к западу отряд был окружён несметным количеством каракиргизов, кокандских подданных, но всё-таки вернулся без всяких потерь на реку Или.
Летом 1856 года произошло уже окончательное занятие подгорья. Войска и казаки водворились на месте, избранном для основания укрепления Верного, и занялись рубкой леса в Алматинской долине для первых необходимых построек. Первая встреча русских переселенцев с дико каменными киргизами, откочевавшими на юго-запад, была очень неприязненна. В первую же ночь по водворении русских сильная каракиргизская баранта в пятнадцати верстах от Верного угнала табун русских лошадей, убив 12 охранявших их казаков, головы которых были найдены на пиках в тех местах, где они охраняли табун. Осенью сам Гасфорт посетил впервые занятое подгорье. Настоящая же колонизация семейных казаков и крестьян началась только весною 1857 года...
...Во время краткого моего пребывания в Омске я успел познакомиться, хотя ещё довольно поверхностно, с лучшими деятелями города, о которых я уже упоминал выше. Но особенное внимание мое обратили на себя двое талантливых молодых офицеров, незадолго перед тем окончивших курс в Омском кадетском корпусе, которые сами искали случая познакомиться со мной.
Один из них, родом казак, поразил меня не только своей любознательностью и трудолюбием, но и необыкновенной, совершенно идеальной душевной чистотой и честностью своих стойких убеждений; это был прославившийся впоследствии как путешественник и исследователь Сибири и Центральной Азии Григорий Николаевич Потанин...
Другим лицом, особенно меня заинтересовавшим в Омске, был Чокан Чингисович Валиханов. Киргиз родом из Средней орды, он был внуком последнего киргизского хана Валия и правнуком знаменитого Аблай-хана, потомка Чингис-хана. Его мать была родная сестра "Митридата" киргизского народа -- Кенесары Касимова. Родная его бабка по отцу -- вдова хана Валия -- со своими детьми оставалась верной России, в то время когда остальные её родичи, дети хана Валия от первого брака и его братья, не хотели признавать того, что хан Валий принял русское подданство. Александр I с большим вниманием отнёсся ко вдове хана Валия и велел выстроить ей первый в киргизской степи дом, в котором и родился Чокан Валиханов. Обладая совершенно выдающимися способностями, Валиханов окончил с большим успехом курс в Омском кадетском корпусе, а впоследствии, уже в Петербурге, под моим влиянием слушал лекции в университете и так хорошо освоился с французским и немецким языками, что сделался замечательным эрудитом по истории Востока и в особенности народов, соплеменных киргизам. Из него вышел бы замечательный учёный, если бы смерть, вызванная чахоткой, не похитила его преждевременно, на двадцать восьмому году его жизни. Само собой разумеется, что я почёл долгом обратить на этого молодого талантливого человека особенное внимание генерала Гасфорта и по возвращении моём из путешествия в Тянь-шань подал мысль о командировке Валиханова в киргизской одежде с торговым караваном в Кашгар, что и было впоследствии осуществлено Валихановым с полным успехом".
Петр Петрович Семенов-Тянь-Шанский. Мемуары. Том второй М., ОГИЗ, 1946
