Хан-Тенгри 1936

  В конце дня 25 июля из Алма-Ата выехал автомобиль. В его кузове, на груде туго набитых рюкзаков и вьючных сум, удобно расположилась группа молодых алма-атинских альпинистов.

Прошлым летом альпинист Колокольников, топограф по специальности, побывал в районе Хан-тенгри. После этого путешествия он стал горячо и настойчиво пропагандировать идею спортивного восхождения на эту вершину. Прошел год, и он возглавил группу альпинистов, отправляющуюся штурмовать пик. Эту экспедицию организовал алма-атинский клуб альпинистов при поддержке ряда республиканских организаций и командования пограничными войсками. Члены этой экспедиции очень молоды. Восемь альпинистов, из которых младшему, Рахимову, всего 19 лет, а старшему, Колокольникову, - 26. Это казахстанские динамовцы, всего одиннадцать человек Е. Колокольников ( руководитель), А. Бекметов (он же В.Алексеев) , И. Гангаев, Л. Кибардин , Н. Комолов, П. Кузнецов, К. Проценко, Х. Рахимов, И. Тютюнников. Корреспондент «Казправды» Д. Саланов освещал историю восхождения , режиссер В.Стардин и кинооператор Всесоюзной кинохроники С. Масленников создали великолепный фильм о горах и людях Центрального Тянь-Шаня. Их снаряжение было примитивным: четырехместные спальные мешки из овчины, палатки из брезента, ватные костюмы, самодельные крючья, откованные в кузнице. Из продуктов они взяли баурсаки, сухари, мясные консервы, сельдь, воблу, сабзу. Многолетняя работа Погребецкого и его сотрудников позволила предпринять восхождение без длительных разведок. Направление пути было 'известно. Характер трудностей, обстановка, климатические условия, необходимое снаряжение - все эти вопросы были ясны. Выбор того или иного варианта пути от плеча к вершине особенно дела не изменял: все варианты были возможны в пределах только одной грани пирамиды. Более удачный маршрут по этой грани мог только ускорить и облегчить восхождение. Алмаатинцы очень скоро почувствовали суровость климата высокогорного Тянь-шаня. Как только они попали в долину Сары-джаса, их застиг снежный буран. Караван двигался сквозь сплошную пелену несущегося навстречу снега. На леднике Иныльчек не обошлось без обычных приключений. Лошади обходили озерко, образовавшееся на леднике. Одна из них оступилась и, скользя по ледяному склону, полетела в холодную воду. Судорожными движениями она удерживалась на поверхности, но навьюченный груз намокал и тянул ее книзу. Кузнецов, находившийся невдалеке, бросился на помощь. Подплыв к лошади, он освободил ее от груза и обвязал веревкой. Подоспевшие товарищи помогли выбраться ему и вытащили лошадь. Но, в общем, все в порядке. 14 августа часть лошадей удалось довести почти к подножию пика, и рано утром на следующий день, почти "с хода", вся группа отправилась на восхождение. Предварительной заброски лагерей решили не предпринимать. Рыхлый снег вскоре остановил альпинистов, и им пришлось ждать до вечера, когда его поверхность немного подмерзла. Однако за один день до плеча пика добраться не удалось. Ночью и весь следующий день бушевала пурга, и восходителям удалось пройти всего 300 м. Отсутствие предварительной акклиматизации сказалось уже в самом начале подъема: с пути к плечу вернулись назад Бекметов, Гангаев и Кузнецов. Когда еще только вышли к плечу пика и до вершины оставалось по вертикали более 1000 м, Кибардин и его товарищи решили, что одного дня им хватит. В действительности до вершины они шли шесть дней. Прошло полтора дня, и из лагеря на высоте 6000 м к вершине вышли 5 человек: Колокольников, Тютюнников, назначенный техническим руководителем штурма как наиболее опытный альпинист из всей группы, Кибардин, Саланов и оператор Масленников. Трое более слабых остались на бивуаке. 20-го поморозили руки Саланов и Масленников, и им пришлось вернуться назад. Так, все время уменьшаясь в числе, альпинисты упорно двигались вверх. Колокольников перед отъездом заявил в печати: "Знаем, что надо взять во что бы то ни стало Хан-тенгри и без единой потери". Обещание надо было выполнять, да и как отступать, когда цель так близка. Упорно, метр за метром движутся оставшиеся трое вперед. Кончился спирт, которого взяли очень мало, и нечем растапливать воду. Пришлось есть снег. Наконец, 24 августа, в 2 часа дня, при хорошей погоде, Колокольников, Тютюнников и Кибардин достигли вершины. На следующий день при спуске, чтобы итти быстрее, алмаатинцы необдуманно бросили палатку и другое снаряжение. Хорошо, что погода не ухудшилась. Уже почти в темноте дошли победители до палатки лагеря "6000 метров". Поместились с большим трудом. Ведь уже когда вернулись Саланов и Масленников, то, чтобы они смогли остаться на бивуаке, двое других спустились на ледник Иныльчек, в базовый лагерь. (Е.М.Колокольников)

КАК КАЗАХСТАНЦЫ ШТУРМОВАЛИ ХАН-ТЕНГРИ?

Из воспоминаний начальника штурма Хан-Тенгри И.С. Тютюнникова 1. НАС ШЛО ОДИННАДЦАТЬ За штурм Хан-Тенгри, за победу, за благополучие всех альпинистов, за их техническое снаряжение отвечал не только начальник экспедиции, но и я. На самый пик нас шло одиннадцать человек. Первый день пути лежал по твердой корке снега. Она растапливалась солнцем и нам, чтобы не проваливаться, приходилось выжидать часа, пока солнце не уйдет за другой хребет. В первый же день штурма мы простились с водой. В снегу мы находили воронки, из которых пили осторожными глотками ледяную, непрозрачную жидкость. Труден был путь по леднику. Наша первая ночевка проходила на крутом замороженном скате, где мы вырубали ледорубами ровные площадки. Нас окружали трещины в пять-шесть метров. Ночью ветер рвал на части палатку. Утром пурга замораживала веки. Прошли 400 метров и снова заночевали. 2. ВПЕРЕД! На следующий день, когда мы еще не достигли плеча пика, заболели три человека. Они выбыли из строя не до конца и мы нашли возможным организовать из них спасательную группу. Мы отправили их вниз к подножью Хан-Тенгри. Снег был выше колена. Изрезанные льды, напоминающие громоздкие, замысловатой архитектуры, сооружения, осложняли каждый шаг подъема. Дорога виляла змейкой. С пика Косиора сыпались громадные лавины. Трудно себе представить сейчас грохот и треск, стоявшие кругом. На гладких, как бы полированных, скалах пика не может задерживаться снег. Он непрерывно сыпался на нас с ледниковой шапки. Здесь перед нами раскрылся могучий Хан-Тенгри. Усталые мы любовались его суровой неприступной красотой. Здесь, еще не доходя плеча, мы поставили палатку. Рахимов, Комолов и Проценко остались в качестве первой спасательной группы. Пять штурмующих, захватив шустовскую палатку и спальный мешок, двинулись дальше. Взойдя на плечо, при ясной погоде, мы ночевали сидя. Ночью поднялся снегопад, ветер, усилился мороз. Спирт приходилось экономить. Утром пурга бушевала с удвоенной силой. Руки отказывались работать, мы с трудом владели ногами. Не хватало воздуха. Рот и нос приходилось завязывать марлей. Вперед, вперед! На новой ночевке пурга пронизывала меховой мешок. 3. РЕШАЮЩИЙ ДЕНЬ Утром два товарища не могли идти дальше. Я им приказал немедленно спускаться вниз. Спросил у третьего – Кибардина: – Может спустишься? – Нет, возьму пик, – твердо отвечал он. Поминутно отдыхая, через каждые пять метров, мы в этот день сделали большой переход. А на следующий, 22 августа, в такой же бешеный холод, двинулись дальше. Силы покинули нас. Мы ночевали, подвешивая палатку на крючьях к крутым скалам. Собственно, мы болтались в воздухе, свернувшись колобком на дне мешка. И снова, задыхаясь, еще упорнее лезли вперед по отвесным, рушащимся скалам. Отдыхать можно было только прячась от ветра за хребтом справа. В этот день, предшествующий взятию пика, технически пришлось очень много поработать. Укрепление на скалах требовало большого мастерства. Пищи не было, кроме сабзы, а сабза была не по вкусу. Спирт давно вышел. Последняя перед пиком ночевка прошла на маленькой скале, между двух отвесных скатов. Спали сидя, укрывшись мешком и палаткой. 24 августа с утра снова началась свирепая непогода. Но ждать было нельзя. – В последний, решительный – эти слова были в уме каждого из нас троих. 4. НА ВЕРШИНЕ Фирновое поле макушки, к которой со всех сторон сходятся конуса снега. Это была вершина пика. На восток падал мраморный обрыв, на юг – мраморный скат, разрезанный трещиной от подножия до вершины. На север и запад спускались рушащиеся черные скалы. На стороне Китая были мрачные тучи. С пика хорошо виден переливающийся, громадный Северный Иныльчек – ледник, не имеющий равных в мире. По бокам в него вливались десятки других мелких ледников. Что такое вершина? Пологое, фирновое поле с множеством мелких сугробов. На самой вершине – снежные вихри, холод. Ориентировавшись по вершине, мы вырубили маленькую ямку и положили туда дымовую шашку с запиской, несколько карабинов, крючьев. «Лейка» начальника экспедиции не могла быть использована из-за бурана и холода. 5. ВО ВЛАСТИ МИРАЖА …Обратно! На спуск. Путь лежал через отвесные скалы. Спускаться было не легче, чем взойти. Ночью мы давали сигналы из магниевых свечей. Сигналы не доходили. Четвертый день без воды давал себя чувствовать. Перед глазами вставал мираж. Домик у речки, ведро и вода, звонко булькающая в горло. А рядом пурга – дикое снеговое смятение. Мучили судороги, аппетит совершенно исчез. Стоило пройти из палатки двадцать метров, как переставали чувствоваться ноги. Палатку устанавливали снова. Через два часа мы решили ее бросить. Это была высота 6800. На ресницах образовывались сосульки с палец толщиной. Но идти было хорошо и не опасно. Здесь нас троих стало мучить особенное притупление зрения. Его трудно описать, это была какая-то странная зрительная апатия. На крутом ледяном скате, уже не боясь от усталости провалов, Кибардин сорвался вниз и увлек за собой Евгения Колокольникова. На клюве ледоруба я задержал катившихся. Все обошлось хорошо, если не считать маленьких ушибов. Из-за сильного снегопада впереди не видно было ничего. Мы кричали в пургу: – Чаю, чаю, готовьте нам чаю! 6. ПЕРВЫЕ ОБЪЯТИЯ Наш крик слышали хорошо. Мы добрались до палатки. Товарищи были замороженными, выбившимися из сил. В клочья разорванная ветром палатка плохо спасала от холода. Мы спали вместе, под одним мешком и через некоторое время сумели выпить немного воды. Съесть сала и конфет. Сколько снега замело за ночь! Мы прокладывали путь по леднику. И через полдня достигли его нижней части. А к вечеру добрались в нижний лагерь, где были встречены поцелуями и объятиями. Ночью нас угостили вином. Трудно забыть маленькие эти глотки, так пьянившие и согревавшие нас. Мы пили за победу, за радость, за огромное наше счастье, за наших ровесников и большевиков, воспитавших нас. (Опубликовано в газете «Социалистическая Алма-Ата», 7 сентября 1936 года)</I< div>

НАСТОЙЧИВЕЕ И СМЕЛЕЕ! (из воспоминаний инструктора альпинизма, участника похода на Хан-Тенгри Х. Рахимова)

В истории молодого альпийского клуба Алма-Аты такой серьезный поход проводился впервые. Что он дал нам, непосредственным участникам похода? Мы приобрели много опыта в подборе питания, снаряжения, Каждый день пути на Хан-Тенгри мы учились организованности и четкости. Мы испытали наши силы, нашу волю, нашу закалку. И сейчас нельзя не сказать, что вначале у нас было очень много недочетов, особенно в области снаряжения. Во многом этому виной неправдоподобных описания Погребецкого, который своей книгой «Три года борьбы за Хан-Тенгри» заставил нас бояться штурма и взять много лишней обузы. В будущих походах мы учтем наш новый опыт и будем бороться за овладение вершины еще организованнее и смелее. (Опубликовано в газете «Социалистическая Алма-Ата», 7 сентября 1936 года)</I< div>

У ОЗЕРА МЕРЦБАХЕРА (из воспоминаний участника похода на Хан-Тенгри Сергея Доронина)

Одиннадцать своих лошадей мы провели до самого подножья. Труден был путь. Приходилось вырубать ступеньки и для себя, и для коней. Я остался в основном лагере, на зеленой поляне. …27 августа мы заседлали двух лошадей и поехали к озеру Мерцбахера. Нас волновало отсутствие товарищей, штурмующих пик, и мы решили помочь им – навьючить мешки и донести до лагеря рюкзаки. На обратном пути мы увидели самолет. Он шел на высоте, вряд ли превышающей над горами 500 метров. Самолет не видел нас. Несколькими часами позже мы встретили группу мастера альпинизма Аболакова (так в публикации – А.Н.). Это их, оказывается, принял впервые за алма-атинских альпинистов самолет-разведчик. В ответ на вымпел с самолета московские мастера выложили сигнал «не те». На следующее утро, часов в 8–9, прилетел второй самолет. Он сбросил вымпел, в котором просили, в случае несчастья, – зажечь две шашки. Колокольникова не было. Срок возвращения их был уже позади. Поэтому, не задумываясь, на следующее утро, я выложил сигнал бедствия. Ведь мы в эти дни уже готовились идти на помощь. Можно себе представить нашу радость, когда в полдень 30 августа появились два товарища – Проценко и Гагнаев с радостной и победной вестью. (Опубликовано в газете «Социалистическая Алма-Ата», 7 сентября 1936 года). Судя по описанию Тютюнникова «Отдыхать можно было только прячась от ветра за хребтом справа» это было первое восхождение по классическому пути, так же как и следующее, совершенное группой Е.Абалакова. Вот и все уже позади. Воодушевленные победой, возвращаются альпинисты по леднику, над которым пролетают высланные для связи с ними самолеты. Впереди торжественные встречи в горных селениях, митинг в Алма-Ата... Впереди еще одно путешествие в этот район и восхождение на пик Чапаева, стоящий рядом с Хан-тенгри. Но пока что они еще не покинули ледник. Утром 29-го происходит их встреча с московской группой, также идущей к Хан-тенгри. Солнечно, и москвичи идут в трусах, представляющих разительный контраст с тяжелыми окованными ботинками и обилием льда и снега в окружающем пейзаже. Остановка была недолгой. Люди расстались: одни пошли вниз, другие вверх. Их маленький караван постепенно удалялся. Фигуры становились меньше, вот они скрылись за ледяным бугром...Е.М.Колокольников