Дмитрий Греков, Бишкек. «Каким он парнем был… Александр Ручкин».
Мы познакомились с Саней в 1989 году. Я работал старшим инструктором КСП в АУСБ Ала-Арча. Агафонов, Ручкин и Никифоренко были вольными инструкторами на зимних сменах. Участников было не много, и в свободное от инструкторской деятельности время мы лазили по пятеркам и шестеркам для души.
Нашим идейным вдохновителем и играющим тренером был начуч лагеря Анатолий Петрович Родиков из Красноярска, известный в узком кругу ограниченных людей по прозвищу Гусар. Ходили мы много. Особо не заморачиваясь по поводу стиля и прочих тонких материй. Главным критерием для нас была скорость и эффективность, и мы ходили быстро. Маршрут Шваба за полтора часа, Барбера за четыре от берга до вершины, Захарова на Семенова без ночевки или Попенко на Корею за один световой день.
В 1991 году в Ала-Арче проходил зимний очный чемпионат СССР. Наша команда: Агафонов Саня, Никифоренко Олег, Ручкин Саня и Греков Дмитрий выступали за Киргизскую ССР. Чемпионат был классный, мы с Колей Захаровым его до сих пор вспоминаем. Нас поддерживала вся Ала-Арча. Девчонки, под песни Сани Агафонова и Юры Ермачека, налепили нам на гору 16 кг пельменей. Мы их заморозили, пересыпали в наволочки и подняли на хижину Рацека. Весь чемпионат подкармливали красноярцев с их высокотехнологичным буржуазным питанием. Они были нашими основными конкурентами. Даже маршрут на чемпионате мы лезли один. Мы их выиграли по времени прохождения, а они по баллам.
В итоге, первое место досталось москвичам во главе с Витей Володиным, красноярцы были вторые, а мы влезли в призовую тройку, получив звания Мастеров Спорта СССР.
Зимой 91 года в Арчу приехала сборная СКА САВО. В команде у казахов был мой знакомый паренек Женька Карпов. Вечером за рюмкой чая Жека говорит: «Мужики, вы тут для души бугры лохматите, а Ильинскому люди в команду нужны». Ну, мы с Ручкиным поехали к шефу на собеседование. Ильинский взял нас в команду. Саню, как старшего лейтенанта - военнослужащим, а меня, закончившего лошадиную академию, тренером.
Началась наша армейская жизнь. Мы много тренировались в Туюк-Су и Ала-Арче. Проводили горную подготовку с бойцами и офицерами атарской горной дивизии и конечно ходили по горам. В начале лета к нам присоединился Валера Бабанов. Ильинский вызвал нас на ковер и сказал: «Получите в парке Камаз, 400 литров солярки и продукты на складах военторга. Задача – чемпионат СССР в Ляйляке и после него пик Ленина. Осенью сдадите машину в парк и отчитаетесь о проделанной работе. Вопросы есть? Свободны.»
Тут-то нам масть и поперла! Военный Камаз под жопой, это же безграничные возможности в условиях СССР. И мы поехали покорять Киргизию. Приехали под Аксу. Здесь, на базе лагеря Алай, проводился чемпионат СССР в техническом классе. Сдружились с ребятами из Кирова и Свердловска. Команду Москвы мы знали еще по зимнему чемпионату в Арче. Чемпионат проводился в формате марафона. После всех судейских и жеребьевок вышли на маршруты. Мы впервые участвовали в соревнованиях такого формата и сразу полезли на Аксу по шестерке.
Началась непогода, и пока все команды пережидали в лагере, мы геройствовали на обледенелых скалах. Через неделю, потрепанные, но не побежденные, спустились в лагерь. Второй маршрут полезли по столбу Адмиралтейца, тоже шестерка. Здесь дела пошли веселее, и на третий день мы были на выходе со стены. Тут произошел курьезный случай. В азарте борьбы мы умудрились выбросить все три молотка и оказались висящими на середине шестерочной стены в трех веревках от выхода. Вверх по монолиту вьется тонкая трещинка под лепестковые крючья. Всё! Чемпионат СССР. Мы в жопе. Пора вызывать спасательный отряд. И тут Саныч изобрел драйтуллинг! У нас была пара ледовых фиф. На этих фифах Саня пролез все три веревки, изредка вставляя какие-то сопливые закладки. Мы спаслись!
На спуске встретили москвичей. Пока мы радовались своему чудесному спасению, Москва начала спуск в ущелье Карасу. Все они шли без кошек. Мы, следуя их примеру, так же начали спуск разутые. В самом верху кулуара Саня прыгнул на вмороженный в лед камешек, и тот выкрошился. Саныч улетел в кулуар, заканчивающийся скальными сбросами. Надев кошки, максимально быстро спускаемся. У основания кулуара находим Саню, задумчиво сидящего на рюкзаке. Все ногти на пальцах рук вывернуты, но главное живой!...
Так закончился последний в истории чемпионат СССР. Первые были свердловчане, вторые - украинцы, третьи - москвичи, четвертые - кировчане, ну, а мы заняли пятое место и получили бесценный опыт, который нам пригодится во всей последующей жизни.
После чемпионата мы вернулись в город Ош. Здесь встретили Ильинского. Пока команда наслаждалась прелестями цивилизации, шеф подозвал меня и спросил: «Димон, сколько тебе надо времени, чтобы покинуть город?» Я говорю: «Ну часа два». Ильинский сказал, если через 15 минут вы не уедете, то не уедете уже никогда. Это был конец СССР и ГКЧП. Через 10 минут мы мчались по серпантинам в сторону Алайской долины, объезжая все населенные пункты. Ночевали в каком-то глухом ущелье, а утром оказались в Ачик Таше под пиком Ленина.
В Оше, в военном госпитале, Санычу выдрали все ногти на руках и наложили толстые повязки. Держать ложку и ледоруб у него еще получалось, а выполнять более тонкие манипуляции было затруднительно. Мы, как могли, помогали ему при игре в преферанс и походах в туалет.
Совершив акклиматизационный выход на Раздельную, мы сходили на пик Ленина. Вместе с нами сходили ребята из Кирова. Паша Шабалин предложил зимой совершить восхождение на Корею по маршруту Семилеткина. Тогда это была шестерка бэ. За всю историю еще никто не ходил 6Б зимой. На том и порешили. В январе 1992 года Шабалин, Бабанов, Карпов, Ручкин и я собрались в Ала-Арче. Совершив пару тренировочных восхождений, полезли на Корею.
В команде все лазуны. Лезли по очереди. Получалось очень гуманно психологически. Отлазил день, следующий отдыхаешь в палатке. Потом день на страховке и только на третий опять лезешь. После Аксу маршрут прошли с большим запасом прочности и спустившись со всем железом и веревками опоздали на последний автобус в город. Делать нечего, бодро пошли пешком марафонскую дистанцию.
От Ала-Арчи до Бишкека ровно 42 км. Шабалин во время этого перехода все время истерил: «Где наш Икарус? Где массажистки? Чемпионы страны спускаются вниз!» В четыре часа утра мы задорно вступили в черту города. В первой же лавке купили литровую бутылку Рояля, и жизнь наладилась. В каждой шутке, есть доля шутки. Мы, действительно, стали чемпионами в зимнем классе теперь уже СНГ обойдя команду Валеры Хрищатого совершивших первое зимнее восхождение на Хан Тенгри.
Летом 1992 года Ильинский решил вывезти команду на Памир. Стратегия была следующая. Сначала акклиматизация на пике Ленина, потом перелет на ледник Бивачный для совершения спортивных восхождений.
В конце июня команда выдвинулась из Алма-Аты. Колонна состояла из трех камазов, радиомашины, топливозаправщика и двух Газ 66. Народу нас было человек сорок. Движение осуществлялось не быстрое. Перевалили перевалы Тоо-Ашу и Ала Бель. Переночевали в долине реки Чичкан. На следующий день прибыли в Ош. Из Оша еще два дня в Алайскую долину. Так как Киргизская ССР стала Кыргызстаном, местные чиновники начали осуществлять поборы в местах массовой дислокации альпинистов. Ильинский - человек экономный - сказал: «Вы - альпинисты, а в горах должно быть трудно», и направил колонну в ущелье Каман Су, из которого до горы надо перевалить через два перевала и пилить по гребню высотой более 5000м. Но мы же в армии. Круглое носим, квадратное катим.
Акклиматизировались, потом пошли на гору. Сходили всё нормально и переехали в Дараут Курган ждать вертолетной заброски. Как ни странно, залетели оперативно. Поставили лагерь на месте высохшего озера и пошли на маршруты. Большинство пошли на пик Коммунизма по маршруту Тамма, а мы полезли на пик Россия по Баллону, маршрут Ильинского шестой категории трудности. В команде Валера Бабанов, Серега Грицук, Карпов Жека и мы с Санычем. Поплутав по леднику Сталина, состоящего из леса кальгаспоров, поднялись на ледник Крутой и встали лагерем.
На следующий день пролезли нижнюю «лапу» и встали на ночевку. Повесили высотку в перильную петлю, начали залезать. Валера снял каску и повесил на крюк. Я спросил: «Не горячится ли он?» Валера ответил, что в каске неудобно спать. Залезли, начали готовить ужин. Стемнело. Вдруг сверху услышали приближающийся рев реактивного самолета и страшный удар в полку, находящуюся в пятидесяти метрах от нас. Палатку сбило, но никто не пострадал. Вылезать из высотки не стали, кое-как досидели до утра.Утром обнаружили, что каску Валеры насквозь пробил обломок скалы. Ручкин еще пошутил. Хорошо, Валера, что она не у тебя на башке. Бабанов вытащил обломок, залепил дырки пластырем и так лез всю гору.
Потом мы узнали, что это было землетрясение с эпицентром в долине Суусамыр, где были разрушены поселки и погибли люди.
На следующий день погода испортилась, и мы с Санычем лезли карниз под сплошным потоком. На четвертый день вылезли на широкий вершинный гребень. Поставили высотку, залезли. Настроение приподнятое. Всё, гора сделана. Завтра пешком на вершину и спуск по снегу на плато пика Правда. Ночью Саня забулькал. Сказалось лазание в потоках снега. Лазикс, преднизалон и с первыми лучами начинаем спуск. Но для начала спуска надо перевалить через вершину, а это метров 100 набора высоты. Эти метры Саныч выгребал на четвереньках, и было видно, что он на пределе. Уже ночью спустились на плато. Утром Сане стало получше, сказался сброс высоты. К вечеру спустились в базовый лагерь. Экспедиция закончилась. 25 августа, на день рождения шефа, сожрали оставшиеся продукты. Утром должен быть вертолет. Вертолет не прилетел. Не прилетел он и на следующий день.
Анатолий Джулий (Москва) вспоминает: Е. Ильинский все эти дни нас откармливал и все хотел угостить мясом сурка, ловил их на петли. Не повезло, за эти дни никто не попался. Ну и забавно – читаю у Сани – к ним тогда вертолет тоже так и не прилетел, и они в результате выходили пешком и прилично тогда голодали… Но ведь это мы сожрали приличную часть тех продуктов, которых им не хватило…
Каждое утро Ильинский выходил на связь с большой землей, а 33 бойца личного состава садились и слушали сводку от советского информбюро в надежде, что борт вылетел. Время шло, борта не было. Первое время шеф развлекал нас, устраивая соревнования по скалолазанию и другие викторины, но видя, что люди уже с трудом ходят по поляне, оставил нас в покое. Мы пытались ловить сурков и варить жидкий супчик, но соль тоже кончилась. Остался только чай и кастрюля с остатками маргарина, смешанного с пылью.
1 сентября, в день знаний, шеф построил весь личный состав и сказал речь о том, что если мы не уйдем сегодня, то завтра можем вообще не встать. С вертолетом все мутно, а до Алтын Мазара рукой подать, всего 20 км по Бивачному и дальше 50 км по Федченко. Мы слегка напряглись, услышав про Федченко, так как кто-то читал, что это самый длинный ледник Советского Союза, но спорить с шефом не стали.
И пошли мы, солнцем палимые, в направлении цивилизации. К середине дня выгребли на ледник Федченко и увидели вдали тополя Алтын Мазара. Наш доктор, казах, сын степей, попавший в горы первый раз в жизни по приказу Родины, чтобы следить за здоровьем участников военной экспедиции сказал, что он хочет умереть здесь, а нам посоветовал идти без него. «Может быть, кто-то из вас спасется», - сказал он. Мы начали соображать, из чего делать носилки, и в этот момент услышали гул вертолета! Мы радовались как дети. Всё, спасены. Вертолет пролетел мимо в сторону нашего лагеря.
Местность вокруг представляла из себя огромные воронки заполненные водой, с узкими осыпающимися перемычками между ними. Команда разделилась на две группы. Одна группа утверждала, что вертолет сможет сесть, вторая утверждала, что нет и надо строить площадку. Начались строительные работы. Даже те, кто высаживался на хели ски на острые как нож гребни, начали ворочать камни, опасаясь, что если вертолет вдруг не сядет, их съедят первыми. Вертолет сел. В два приема он снял всех страдальцев и взял курс на перевал Терс Агар. Пролетая над долиной Муксу, командир спросил, не ваш ли боец пытается на лошади переплыть реку?
Это оказался Володя Сувига. Узнав по связи, что мы, голодные, ушли пешком в Алтын Мазар, он сел на камаз, купил в Дарауте полный рюкзак хлеба, заехал на Терс Агар и спустился пешком в Алтын Мазар. Взяв на метеостанции лошадь, выехал встречать нас. Борт подсел, Сувига дал лошади направляющего пинка и залез в салон. Развязав рюкзак, начал доставать и бросать булки нам. Хлеб разрывали и мгновенно сжирали. Володя странно посмотрел на это дело и пересел ближе к кабине пилотов. Потом был Дараут, дорога в Ош и дальше в Алма-Ату. На любой остановке из Камаза вываливалась толпа оборванных, грязных людей и съедала всё, что можно было съесть в округе.
Осенью того же года мы поехали на сбор для восхождения на Талгар по шестерке и снова попали в голодовку. После этого наш друг Шавкат Гатаулин сказал, у нас началась патологическая боязнь голода.
Зимой 1993 года Ильинский задумал экспедицию на пик Корженевской. Корженевы не хватало Валере Хрищатому для комплекта первого зимнего снежного барса.
В качестве тренировки к этому восхождению мы выехали в ущелье Баянкол с целью восхождения на пик Мраморная Стена (6400м.). Приехав на Газ-66 в Жаркулак, выдвинулись в сторону горы. Сначала всё шло по плану. Подошли под гору. Поднялись на плато 5200м. Начали подниматься по гребню на пик 6146м. Было холодно и ветрено. Поднявшись на 5700м., поставили палатки. Переночевали. Утром выяснилось, что заболел Серега Белус, альпинист из Таджикистана, примкнувший к нашей экспедиции. Начались транспортировочные работы. За день удалось спустить Серегу на плато 5200м. Лезть в ледопад ночью не рискнули. Ночью забулькал Саня Ручкин. Утром решили с Валерой Хрищатым, что мы с Шофой тащим вниз Ручкина, а остальные продолжают спускать Серегу. Взяв Саню на короткую веревку, начали спуск. Хорошо, что Саныч мог идти сам. Спустившись на ледник, встретили Сувигу, несущего кислород для Белуса. В этот момент по связи сказали, что Сергей умер. Мы дали кислород Сане и отправили с Сувигой вниз. Сами снова пошли вверх и еще два дня спускали Сергея. Так печально закончилась эта экспедиция.
После нее Саня решил больше не рисковать и не ходить на высоту. Они с Валеркой Бабановым уехали на следующее лето в Аксу и Каравшин, где сходили много шестерок. А мы на Северную стену Хан Тенгри. Так разошлись наши с Саней альпинистские пути. Правда, в 2000 году мы вновь объединились для первопрохождения маршрута «мобильных» на Корону, но это был, скорее, эпизод. В дальнейшем, мы встречаясь, всегда с теплотой вспоминали годы наших совместных восхождений. Мы были тогда молодыми и дерзкими. Нам было по 27 лет. Мы слушали «Крематорий» и пели: «Нам по двадцать семь лет и всё, что было, не смыть ни водкой, ни пивом с наших душ…» И еще: «А ту собачку, что бежит за мной, зовут Последний Шанс. Звон титана и немного слов, - это все что есть у нас…»
Отрывок из публикации mountain.ru http://www.mountain.ru/article/article_display1.php?article_id=7497 От редакции: Если бы они со Славой пережили тот день… Cегодня Саше Ручкину исполнилось бы 52. …
